Понимание этого термина есть у многих людей, которые не имеют прямого отношения к психологии или криминалистике. Мнение и общая известность такого синдрома полностью походит из мира кино или книг, где слова «стокгольмский синдром» употребляются очень часто. Но ввиду большой популяризации термина часто можно проследить ошибочное его употребление. Но сначала давайте разберемся с историей появления этого термина.
Введение в понятие
Как очевидно из названия, появился этот термин после событий в Стокгольме, в 1973 году, когда был захвачен банк одним сбежавшим заключенным. Освободить заложников и арестовать террористов (захватчик потребовал к себе его бывшего товарища по заключению, это было одно из требований) удалось без фатальных потерь. Во время штурма был использован газ. Но технические детали преступления имеют лишь косвенную связь историей происхождения этого психологического явления.
Дело в том, что после того, как все закончилось, жертвы захвата неоднократно говорили, что вовсе не боялись действий террориста, но вот в намерениях сотрудников полиции очень сильно сомневались. При почти недельном заточении с человеком, который вначале внушал угрозу, мнение заложников постепенно менялось. Он не был жесток к ним, и люди точно знали, чего от него ожидать. Заложникам даже казалось, что с этим человеком они в безопасности. Но в случае, если бы начался штурм, это могло привести к самым сложным последствиям. Поэтому люди боялись.
Стокгольмский синдром — это состояние, в котором жертва агрессии становится лояльной к агрессору, и даже (иногда) частично или полностью («сообщник») переходит «на его сторону». Но, как показывает практика, не все детали этого состояния понятны для тех, кто употребляет этот термин.
Ошибочное виденье
Говоря «стокгольмский синдром», люди сразу думают о террористах, захватах заложников или похищениях. Конечно, это по большей части верно. И об этом повествует сама история происхождения термина. Такое словосочетание придумал криминалист Нильс Беьерот, хотя подобная теория была еще до него, и описана она Анной Фрейд еще в 1936 году. Тогда результат ее исследований описывался совершенно иным термином, но смысл психологической травмы оставался таким же.
Важно понимать, что в терминологии стоит слово «агрессия», а не «похищение», или «заложник». Несложно прийти к выводу, что стокгольмский синдром распространяется не только на криминалистику, но и на бытовое поведение людей, живущих в мире насилия. Он возникает по ряду причин, которые провоцируют возможность его возникновения. Часто люди, которые подвергаются такому психологическому давлению, обладают определенным прошлым:
жертвы насилия (сексуального, физического, морального) в раннем возрасте;- детские травмы, в виде отсутствия адекватного внимания в комплексе с незаслуженной, нерациональной и постоянной критикой со стороны близких;
- моральные давления любого рода, которые разрушают самооценку ребенка, заставляют его сомневаться в своей независимости и самостоятельности.
Ввиду этого, важно знать, что это некриминалистический термин (хоть имеет именно такие корни). Это более широкое выражение имеет отношение к психологии в принципе, а такое узкое понимание не позволит полностью раскрыть для себя особенность стокгольмского синдрома.
Кроме того, многие ошибочно полагают, что это обязательно взаимное отношение. Важно помнить, что стокгольмский синдром имеет отношение исключительно к жертве агрессии, и тут не учитывается отношение «обидчика». А ведь действия агрессора могут тоже основываться на симпатии (это часто становиться мотивом для похищения), с другой стороны, может наблюдаться и абсолютное равнодушие и определенная жестокость. В любом случае жертвой синдрома становиться только заложник, как в руках террористов, так и в плену ситуации.
Особенности развития и проявления синдрома
Часто стокгольмский синдром проявляться у женщин, живущих в семье с агрессивным и жестоким мужем. Увы, нередко можно встретить семью, в которой на жену мужчина поднимает руку, но она все равно «любит» его, рожает ему детей, и, самое главное, оправдывает его в глазах окружающих. Такое поведение характеризуется стремлением обеспечить себе безопасность, оградить себя от насилия. Если я буду потакать и соглашаться с ним, значит, у него не будет повода вымещать злобу на мне – такое мышление лежит в основе синдрома. Но этот особенный факт не объясняет того, что в случае прекращения насильственной ситуации, симпатия жертвы синдрома все равно сохраняется.
Также подобная ситуация может возникает в семьях, где дети становятся жертвами насилия. Механизм и причины все те же: способ защититься от агрессии путем ее принятия (в той или иной мере) и оправдания.
В случае же криминальных ситуаций, ситуации часто бывают более разнообразными. Конечно, общее сходство всегда есть, поэтому термин охватывает все эти разнотипные причины возникновения синдрома. Это могут быть:
- Отношения в религиозной секте;
- Пленение военных;
- Политические заключенные, отношения в экстремистских группировках;
- Захват террористов;
- Индивидуальное похищение.
Каждый из вышеописанных случаев может стать катализатором развития стокгольмского синдрома. Но ввиду особенностей взаимоотношений, он может проявляться совершенно по-разному на разных этапах отношений между жертвой и агрессором. Вспомним случай, который окрестил психологическую травму знакомым всем термином.
Тут синдром проявлялся уже после разрешения опасной ситуации в полной мере, и лишь частично – во время ее происхождения. Кристин Энмарк – одна из жертв Стокгольмского захвата – стала дружить с одним из своих захватчиков после разрешения конфликта. Даже более того, они дружили целыми семьями. А другому захватчику (сидевшему всего 10 лет) поступали постоянные письма от его жертв, в которых были очень яркие слова поддержки и симпатии.
Развивая тему террористических захватов, нужно отметить любопытный факт. Во время переговоров, специалист нарочно пытается развить стокгольмский синдром у заложников, так как это очень часто помогает спасти их жизни. Это помогает людям избегать мыслей о «героических» рисках, неосторожных действиях, а также обеспечивает отсутствие паники, которая часто становиться причиной убийства заложников.
Стокгольмский синдром — что это?
Итак, мы уже разобрались, что стокгольмский синдром не является криминальной характеристикой. Это лишь одна из составляющих общей картины, удобная для описания термина, так как на ее фоне ярче всего видно особенности изменения поведения человека. Рассматривая бытовой стокгольмский синдром, нужно учитывать особенности жизни человека в целом: его детство, семью и знакомых, окружение и среду, где он жил. Для анализа жертв захватов, конечно, все это тоже важно. Но не первоочередное, так как в этом случае имеют место более важные детали.
К примеру, для прогноза поведения жертвы террористов, могут быть очень важны политические убеждения, Заложники часто начинают понимать мотивы преступников, а значит – частично одобрять их и переносить на себя. Понимание – первый шаг к симпатии, оправданию и сочувствию. Эти черты характерны для жертв стокгольмского синдрома.
Случай же с религиозными сектами особенный по многим параметрам. Тут стокгольмский синдром выражается особенно ярко и характеризуется фанатичным восприятием участников секты своего лидера. Разумеется, при этом каждый из членов группы будет оправдывать любые действия лидера.
Любовь и восхищения также могут быть яркими чертами обладателей стокгольмского синдрома. Это тоже особенная ситуация, но встречается она также довольно часто. К примеру, имя Патрисии Херст навсегда закрепилось в одном предложении с «стокгольмским синдромом». Конечно, похищение этой девушки было несколько нестандартным, но все же оно хорошо описывает этапы и последствия стокгольмского синдрома.
Вывод
Важно понимать, что исследования ФБР в этой области показали, что случай выявления такого синдрома в криминальной сфере равен лишь 8% из практически полторы тысячи исследованных захватов и похищений. Поэтому будет ошибкой считать, что стокгольмский синдром имеет место исключительно в криминалистике. Это понятие охватывает самые разные сферы жизни и требует детального изучения.
